Насколько я тогда понял, видение является способностью человеческого существа расширить поле своего восприятия до состояния, в котором воспринимается не только облик и образ, но также внутренняя сущность любого объекта и явления. Дон Хуан также рассказывал мне, что видящие видят человека как поле энергии, образующее светящийся объект яйцеобразной формы.

- Нет, это не мои личные домыслы. Ведь я - видящий, и, когда я фокусирую силу своего видения на том далеком времени, я знаю в точности все, что тогда происходило.

Видение - это особое чувство знания, - ответил дон Хуан. - Знания, что видишь, без тени сомнения.

После того, как некоторые из этих людей научились видеть - а на это ушли столетия экспериментов с растениями силы, - наиболее предприимчивые из них взялись за обучение видению других людей знания. И это стало началом их конца. С течением времени видящих становилось все больше и больше, но все они были одержимы тем, что видели, ибо то, что они видели, наполняло их благоговением и страхом. В конце концов одержимость их приобрела такие масштабы, что они перестали быть людьми знания. Мастерство их в искусстве видения стало необыкновенным, доходило даже до того, что они были способны управлять всем, что было в тех странных мирах, которые они созерцали. Но это не имело никакой практической ценности. Видение подорвало силу этих людей и сделало их одержимыми увиденным.

- Исследование неизвестного заключается в том, чтобы сделать его доступным нашему восприятию. Постоянная практика видения позволила новым видящим обнаружить, что неизвестное и известное в принципе составляют одно целое, поскольку и то и другое лежат в пределах возможного для человеческого восприятия. В некоторый момент видящий может покинуть сферу известного и войти в неизвестное.

То же, что находится за пределами потенциальных возможностей нашего восприятия, суть непознаваемое. И способность отличать его от неизвестного имеет критическое значение. Если видящий путает их, то, столкнувшись с непознаваемым, он оказывается в крайне незавидном положении.

Видящие утверждают, что мир объектов существует лишь постольку, поскольку наше осознание делает его таковым. В реальности же есть лишь эманации Орла - текучие, вечно меняющиеся, и в то же время неизменные, вечные.

Орел не имеет никакого отношения к визуальному восприятию. Видящий воспринимает Орла всем своим телом, всем своим существом. В каждом из нас присутствует нечто, способное заставить нас воспринимать всем телом. Видящие объясняют процесс видения Орла очень просто. Человек составлен эманациями Орла. Поэтому для восприятия Орла он должен обратиться к самому себе, к своим собственным составляющим. Вот тут и возникают сложности, связанные с осознанием: оно запутывается. И в критический момент, когда эманации внутри и эманации вовне должны просто обнаружить взаимное соответствие, осознание вмешивается и принимается за построение интерпретаций. В результате возникает видение Орла и его эманаций. Но в действительности ни Орла, ни его эманаций не существует. Уяснить же истинную сущность того, что существует на самом деле, не в состоянии ни одно живое существо.

Если он вовремя не получит соответствующих объяснений, то, окончательно перейдя в состояние левостороннего осознания, он станет великим магом, но никчемным видящим. Именно это произошло в свое время с древними толтеками.

Если же термин предложен видящим, он никогда не будет просто фигуральной словесной формулой, поскольку за ним стоит непосредственное видение внутренней сути вещей. В свою терминологию видящий вкладывает все, чего ему удалось достичь.

Я попросил его раскрыть смысл того, что он только что сказал. Дон Хуан принялся терпеливо объяснять. Когда происходило то, что я забыл, осознание мое было значительно усилено по сравнению с его обычным повседневным уровнем. Это значит, что для восприятия были задействованы новые, обычно не используемые части всего моего существа.
- И то, что ты забыл, спрятано именно в этих частях всего твоего существа, - сказал он. - Как раз в использовании этих зон и состоит видение.

Видеть - значит обнажить внутреннюю сущность всего, созерцать неизвестное и бросить взгляд на непознаваемое. Поэтому видение - вещь весьма неутешительная. Обычно созерцание всей непостижимой сложности бытия приводит видящего в полную растерянность. Особенно же удручающе выглядит то, насколько ограниченность нашего обычного состояния сознания искажает и даже уродует истинную картину мира.

С древними видящими произошло в точности то же самое. Они легко шли на поводу у эмоциональных реакций. Когда же дело доходило до понимания того, что они видели, они оказывались бессильны. Понимание требует трезвой уравновешенности, а не эмоциональности.

- Все делают эту ошибку. Все думают, что видение связано с глазами, - произнес он. - Однако не следует удивляться тому, что, после стольких лет, ты так и не понял - видение не имеет отношение к функции глаз. Это - нормально, такой ошибки не избегает практически никто.

- Так что же такое видение? - спросил я.

Дон Хуан ответил, что видение - это настройка. Я напомнил ему: не так давно он утверждал, что настройкой является восприятие. Он объяснил, что настройка тех эманаций, которые используются в повседневной жизни, дает восприятие обычного мира, видение же обусловлено настройкой тех эманаций, которые обычно не задействованы. Таким образом, видение, будучи результатом нетривиальной настройки, вряд ли может быть истолковано только как особый тип функционирования зрительного анализатора. По словам дона Хуана, я видел бесчисленное множество раз, однако мне ни разу не пришло в голову абстрагироваться от собственно зрения. Меня все время вводил в заблуждение сам термин "видение", а также описание этого явления.

- Когда видящий видит, то нечто как бы объясняет ему все, что происходит по мере того, как в зону настройки попадают все новые и новые эманации, - продолжал дон Хуан. - Он слышит голос, говорящий ему на ухо что есть что. Если голоса нет, то происходящее с видящим не является видением.

После непродолжительной паузы дон Хуан снова заговорил о голосе видения. Он отметил, что полагать, будто видение есть слышание - тоже ошибка, поскольку в действительности видение - нечто неизмеримо большее. Однако видящие выбрали звук в качестве критерия, позволяющего определить - имеет место новая настройка или нет.

Голос видения дон Хуан назвал вещью наиболее загадочной и необъяснимой.

- Лично я пришел к выводу, - говорил он, - что голос видения присущ только человеку. Только человек пользуется речью. Может быть, в этом дело. Древние видящие считали, что голос этот принадлежит некоторому сверхмогущественному существу, связанному с человечеством сокровенными и очень тесными узами. Они считали, что это существо - защитник человека. Для новых видящих голос видения - нечто совершенно непостижимое. Новые видящие говорят, что это свечение осознания и играет на эманациях Орла, как арфист играет на арфе.

- Само по себе выражение "большие эманации обрушиваются на эманации внутри кокона, заставляя их замереть" не означает ничего, кроме того что видящий видит нечто неописуемое, смысл чего он знает без тени сомнения. Это значит, что голос видения сообщил видящему;

И если воин намерен накопить достаточно энергии для того, чтобы научиться видеть, он должен стать скрягой в отношении к своей половой энергии.

Дар орла. Глава 15. Пернатый змей.
Сильвио Мануэль улыбнулся, понимая мои проблемы. Он сказал, что требуется огромная сила, чтобы освободиться от намерения повседневной жизни. Секрет, только что открытый мне, состоит в том, как уходить от такого намерения. Чтобы выполнить то, что он сделал, нужно перенести своё внимание на светящуюся оболочку.
Он ещё раз превратился в светящее яйцо, и тогда мне стало ясно всё, что я знал и так. Глаза Сильвио Мануэля на какое-то мгновение сфокусировались на точке второго внимания. Голова была направлена прямо, но взгляд был несколько скошен в сторону. Он сказал, что воин должен  вызвать намерение, а взгляд является ключом. Глаза как бы выманивают намерение.
Меня охватила эйфория.
Теперь я получил возможность думать о чём-то таком, что я знал, в действительности не зная. Причина того, что видение является как бы функцией зрения, состоит в том, что глаза нужны нам, чтобы фокусироваться на намерении. Дон Хуан и партия его воинов знали, как использовать свои глаза, чтобы схватить другой аспект намерения. Они называли это действие видением. То, что показал мне Сильвио Мануэль, являлось истинной функцией глаз – ловцом намерения.

Книга 9. ИСКУССТВО СНОВИДЕНИЯ
Дон Хуан объяснил, что важнейшим из достижений древних магов было обнаруженное ими умение воспринимать энергетическую сущность предметов, существ и явлений. Это глубинное прозрение имело столь существенное значение, что превратилось в основную предпосылку всего магического искусства. В наше время, подчиняя всю жизнь дисциплине и постоянно тренируясь, маги целенаправленно обретают способность воспринимать сущность вещей. Способность эту они называют видением.
— Какое значение для меня могла бы иметь возможность воспринимать энергетическую сущность вещей? — как-то спросил я дона Хуана.
— Это значит, что ты смог бы непосредственно воспринимать энергию, — ответил он. — Отбросив ту часть восприятия, которая связана с социальными интерпретациями, ты сможешь воспринимать внутреннюю сущность чего угодно. Все, что мы воспринимаем, есть энергия. Но, поскольку мы неспособны воспринимать ее непосредственно, без интерпретаций, мы обрабатываем результаты восприятия, подгоняя их под определенный шаблон. Этот шаблон и есть социально значимая часть восприятия, которую надлежит выделить и изолировать.
— Почему я должен ее изолировать?
— Затем, что она целенаправленно уменьшает объем потенциально возможного восприятия, заставляя нас быть уверенными в том, что реально существующее ограничено шаблоном, под который мы подгоняем свое восприятие. Я убежден, что для выживания человечества людям необходимо срочно изменить саму социальную основу своего восприятия.
— А какова социальная основа восприятия, дон Хуан?
— Физическая определенность, уверенность в том, что мир состоит из отдельных конкретных объектов. Я называю это социальной основой потому, что каждый человек прилагает серьезнейшие усилия, яростно пытаясь удержать свое восприятие мира в общепринятом русле.
— А как же тогда следует воспринимать мир?
— Все есть энергия. Вся Вселенная — это энергия. Должна измениться социальная основа нашего восприятия, само качество физической определенности должно стать иным. Нам следует обрести уверенность — именно физическую уверенность — в том, что не существует ничего, кроме энергии. Необходимо совершить усилие, достаточно мощное для того, чтобы изменить русло восприятия, заставив нас воспринимать энергию как энергию. Тогда обе возможности выбора будут в кончиках наших пальцев.

Наши глаза смотрят, поэтому мы можем смеяться, плакать, веселиться, печалиться или радоваться. Лично мне не нравится быть печальным. Поэтому, когда приходится сталкиваться с чем-то, что вызывает печаль, я смещаю глаза и начинаю видеть, вместо того, чтобы смотреть. Но, если попадается что-то забавное, я предпочитаю смотреть и смеяться

Поток энергии - это похоже на слабый электрический ток или странный зуд в солнечном сплетении или выше почек. Это не визуальный эффект, хотя каждый маг говорит о ВИДЕНИИ энергии.

Маги также утверждают, что восприятие - это процесс интерпретации данных органов чувств и что каждый человек обладает возможностью непосредственно воспринимать энергию, или, иначе говоря, не пропускать ее через систему интерпретаций. Как уже утверждалось, когда люди воспринимаются таким образом, то они выглядят, как светящаяся сфера. Маги считают, что эта светящаяся сфера - это конгломерат энергетических полей, которые удерживаются вместе таинственной собирающей силой.

Я мог бы еще долго сидеть и разглядывать светящиеся существа, но дон Хуан сказал, что теперь пора попробовать созерцать людей спереди, лицом к лицу, не прекращая созерцание до тех пор, пока не удастся разрушить барьер и увидеть эманации.
Я последовал его указанию. И почти мгновенно увидел ярчайшую сеть живых волокон света, они непреодолимо приковывали к себе мое внимание. Зрелище было настолько ослепительным, что я тут же потерял равновесие и свалился на бок, прямо на бетонную дорожку. Лежа там, я увидел, как множатся всепобеждающие волокна света. Потом произошел взрыв и из прежних волокон вырвались мириады новых. Однако несмотря на то, что волокна захватывали все пространство и все в пространстве подчинялось их силе, они не нарушали моего обычного зрения. В церковь шли люди. Множество людей. Я больше не видел их. Несколько мужчин и женщин находились совсем рядом со скамейкой. Я хотел было сфокусировать глаза на этих людях, но вместо этого вдруг заметил, как начало разбухать одно из волокон. Оно превратилось в нечто, похожее на огненный шар около семи футов в диаметре. Шар покатился ко мне. Первым моим импульсом было – откатиться в сторону с его пути. Но прежде, чем я успел пошевелиться, шар накатился на меня. Я ощутил удар, словно кто-то несильно попал мне кулаком под ложечку. Мгновение спустя меня ударил еще один шар, на этот раз удар был гораздо ощутимее. А потом дон Хуан дал мне хорошую оплеуху. Я непроизвольно вскочил и тут же светящиеся волокна и накатывающиеся на меня шары исчезли из моего поля зрения.

Воины знают, что у маленьких детей точка сборки не зафиксирована; поэтому ребенок может с необычайной силой сфокусировать внимание на эманациях, которые в дальнейшем будут изъяты из употребления. В результате многие дети видят, но в большинстве случаев это считается отклонением от нормы, и окружающие прилагают все усилия к тому, чтобы сделать фиксацию их точек сборки более жесткой.

Видение является знанием на уровне тела. Ведущая роль зрения воздействует на знание тела и создает иллюзию, что оно связано с глазами.

- Это значит видеть. Энергетическое тело видит энергию, непосредственно воспринимая ее то ли как свет, то ли как своего рода вибрирующий поток, то ли как неоднородность пространства. Или же оно прямо чувствует ее как встряску или некое ощущение, которое может быть даже болью.

С древними видящими произошло в точности то же самое. Они легко шли на поводу у эмоциональных реакций. Когда же дело доходило до понимания того, что они видели, они оказывались бессильны. Понимание требует трезвой уравновешенности, а не эмоциональности. Так что берегись того, кто готов рыдать от избытка чувств, когда ему кажется, что он осознал нечто важное. Его осознание — пустышка, ибо на самом деле он не понимает ровным счетом ничего.

— Путь знания таит в себе немыслимые опасности для того, кто пытается следовать по нему, не вооружившись трезвым пониманием, — продолжал дон Хуан. — Я выстраиваю теорию осознания, располагая истины в определенном порядке — так, чтобы они могли послужить тебе картой, в правильности которой тебе предстоит убедиться на собственном опыте с помощью видения. Но не зрения. Глаза здесь ни при чем.

Последовала долгая пауза. Он внимательно смотрел на меня, определенно ожидая вопроса.

— Все делают эту ошибку. Все думают, что видение связано с глазами, — произнес он. — Однако не следует удивляться тому, что, после стольких лет, ты так и не понял — видение не имеет отношение к функции глаз. Это — нормально, такой ошибки не избегает практически никто.

— Так что же такое видение? — спросил я.

Дон Хуан ответил, что видение — это настройка. Я напомнил ему: не так давно он утверждал, что настройкой является восприятие. Он объяснил, что настройка тех эманаций, которые используются в повседневной жизни, дает восприятие обычного мира, видение же обусловлено настройкой тех эманаций, которые обычно не задействованы. Таким образом, видение, будучи результатом нетривиальной настройки, вряд ли может быть истолковано только как особый тип функционирования зрительного анализатора. По словам дона Хуана, я видел бесчисленное множество раз, однако мне ни разу не пришло в голову абстрагироваться от собственно зрения. Меня все время вводил в заблуждение сам термин «видение», а также описание этого явления.

— Когда видящий видит, то нечто как бы объясняет ему все, что происходит по мере того, как в зону настройки попадают все новые и новые эманации, — продолжал дон Хуан. — Он слышит голос, говорящий ему на ухо что есть что. Если голоса нет, то происходящее с видящим не является видением.

После непродолжительной паузы дон Хуан снова заговорил о голосе видения. Он отметил, что полагать, будто видение есть слышание — тоже ошибка, поскольку в действительности видение — нечто неизмеримо большее. Однако видящие выбрали звук в качестве критерия, позволяющего определить — имеет место новая настройка или нет.

Голос видения дон Хуан назвал вещью наиболее загадочной и необъяснимой.

— Лично я пришел к выводу, — говорил он, — что голос видения присущ только человеку. Только человек пользуется речью. Может быть, в этом дело. Древние видящие считали, что голос этот принадлежит некоторому сверхмогущественному существу, связанному с человечеством сокровенными и очень тесными узами. Они считали, что это существо — защитник человека. Для новых видящих голос видения — нечто совершенно непостижимое. Новые видящие говорят, что это свечение осознания и играет на эманациях Орла, как арфист играет на арфе.

Дать более подробные объяснения по данному вопросу дон Хуан наотрез отказался. Отказ свой он аргументировал тем, что по мере изложения им теории мне все станет ясно.

Пока дон Хуан говорил, сосредоточение мое было настолько полным, что я даже не заметил, как мы сели за стол. Я не помнил, кто что делал и только когда дон Хуан замолчал, заметил, что его тарелка жаркого уже почти пуста.

Хенаро смотрел на меня с лучезарной улыбкой. Моя тарелка стояла передо мной. И она тоже была пуста. И только остатки жаркого в ней говорили о том, что я, похоже, только что закончил есть.

Но я не помнил, как ел. Однако я не помнил и того, как подошел к столу и сел.

— Ну как жаркое? Понравилось? — спросил у меня Хенаро, глядя куда-то вдаль.

Я ответил, что понравилось. Мне не хотелось показывать, что у меня проблемы с памятью.

— А как по мне — слишком уж много перца, — сказал Хенаро. — А ты обычно не ешь острого, вот я и забеспокоился, как бы чего не вышло. Напрасно ты две порции умял. Похоже, степень твоего свинства чуточку возрастает, когда ты находишься в состоянии повышенного осознания, а?

Я признал, что он вероятно прав. Он налил мне большущую кружку воды и велел запить жаркое, чтобы не так пекло в горле. Я с жадностью влил в себя всю воду, после чего они оба взвыли от хохота.

И тут я вдруг осознал, что происходит. Это не была догадка, но какое-то буквально физическое ощущение. Нечто прямо перед моими глазами с чем-то совпало, и совпадение это словно ударило меня вспышкой желтоватого света. Я знал, что Хенаро шутит. Я не ел вовсе. Я был настолько погружен в объяснения дона Хуана, что забыл обо всем на свете. А из тарелки, стоявшей передо мной, ел Хенаро.

После ужина дон Хуан продолжил рассказ о свечении осознания. Хенаро сидел рядом со мной и слушал с таким видом, словно все это было для него полным откровением.

Дон Хуан сказал, что эманации, находящиеся вне коконов живых существ, называют большими эманациями. Давление, которое они оказывают на кокон, одинаково для всех живых существ. Но результаты этого давления различны, поскольку реакция коконов на него бесконечно разнообразна. Однако в определенных пределах можно говорить о некоторой однородности реакций.

— И теперь, — продолжал дон Хуан, — когда видящий видит, как давление больших эманаций обрушивается на вечно движущиеся текучие эманации внутри кокона и заставляет их остановиться, замереть, он знает: это момент фиксации светящегося существа осознанием.

— Само по себе выражение «большие эманации обрушиваются на эманации внутри кокона, заставляя их замереть» не означает ничего, кроме того что видящий видит нечто неописуемое, смысл чего он знает без тени сомнения. Это значит, что голос видения сообщил видящему; эманации внутри кокона замерли в полной неподвижности в результате совпадения с некоторыми из внешних эманаций.

Естественно, видящие считают, что осознание всегда приходит извне и что истинная тайна — не внутри нас. Итак, в соответствии с природой вещей, большие эманации фиксируют эманации внутри кокона. И фокус истинного осознания состоит в том, чтобы позволить фиксирующим эманациям слиться с теми, которые находятся внутри нас. И если нам удается сделать так, чтобы это произошло, мы становимся такими, каковы мы в действительности — текучими, неизменно движущимися, вечными.

Дон Хуан замолчал. Его глаза ярко сияли. Казалось, они смотрят на меня откуда-то с огромной глубины. У меня было такое ощущение, что каждый из его глаз — отдельная, совершенно независимая точка света. Мгновение он боролся с невидимой силой, с огнем, возникшим изнутри, чтобы его поглотить. Потом все прошло, и он снова заговорил:

— Степень осознания каждого конкретного существа зависит от того, насколько оно способно позволить давлению больших эманаций вести его.

Последовала долгая-долгая пауза. Потом дон Хуан продолжил. Он объяснил, что видящие увидели: с момента зачатия осознание существа увеличивается и обогащается процессом жизни. И еще они увидели, что осознание, например, насекомого и осознание человека растут поразительно различными способами. Но с одинаковой неуклонностью.

— Осознание развивается начиная с момента зачатия или с момента рождения? — попросил уточнить я.

— Осознание начинает развиваться с момента зачатия, — подчеркнул дон Хуан. — Я всегда тебе говорил: сексуальная энергия имеет огромное значение, ею необходимо управлять и пользоваться с огромной осторожностью. Но ты каждый раз пропускал мои слова мимо ушей. Ты думал, что речь идет о нравственности. Я же всегда говорил об этом только с точки зрения экономии и перераспределения энергии.